helberet

Весна вступила в права сумрачно, неохотно. Медленно стаивает снег, серое небо неприветливо накрывает город. Солнечный февраль как будто остался в прошлой жизни.

Этой неправильной весной она чувствует себя странно. И уже не бродит вечерами, унимая дрожь по несбывшемуся, а только в обед - да и то на рынок. Грибы, творог, зелень. Холодильник захлебывается непривычным, и порой ночью прорезает тишину его изумленный всхрап. Полы обязательно утром протереть, складочки расправить на одеяле. Она как-то услышала от мамы, что нехарактерное стремление к порядку - признак расшатанных нервов. Да полноте, мало ли что мама говорит, да и давно это было, лет десять уж точно минуло. Что мама тогда могла знать о ней сегодняшней? А у нее сейчас точно всё в порядке.
Она находит нынче странную радость в стройности английских букв и красоте финансовых отчетов. Она откуда-то из глубин шкафа достала цветную одежду и даже коричневая юбка смотрится на ней ярким пятном после долгих пяти месяцев траура.
Она сейчас такая, какой видела себя однажды во сне.

Бабочка ли она, которой снится что она буддийский монах, или буддийский монах, которому снится что он бабочка? Она этого просто не знает. Не знает.

Осенью - бродить напаспашку, путаясь кроссовком в кленовом листе, хрустальный воздух глотками мелкими, да небо на десерт. Но официант нынче нерасторопен: листьев не завезли, да и звезды отсутсвуют, зайдите через недельку. Что ж, голодать значит, да перчатки поплотнее - такое вот хреновое лето.
***
Давно знакомый подъезд преображается воздушными шариками счастья, а небо над каналом взрывается персональным фейерверком. Роскошь, окружающая женщину, принадлежит ей - вне зависимости кто за неё платит...
**
Воскресшие ромашки снисходительны к стареющим, но неувядшим хризантемам, но чудится мне - что что-то вместе замышляют они против нежных васильков..
*

И весною изнасилованные,
От её прикосновений просто сбрендившие...
(с)

Ревность. Странное, неожиданное чувство. И не имеешь, вроде бы права - но вот в глазах уже зажигается какой-то загадочный огонек. Я ревную. Смотрю искоса, улыбаюсь. На небе - ни облачка. Ревную весну, ветер, небо. Город. Друзей. Друзей - до смешного. Балованое дитя и вечная младшая сестренка. И ведь не хочу, ни за что не хочу ничего поменять. Быть может только на миг, на мгновение.. На минуту - танца, на час - незнакомой мостовой. На слово, на взгляд, на прикосновение. Но весна - смешливая девчонка - растворяется звоном вдалеке, и все детские горести и обиды рассыпаются запахом лопающихся почек. Уже, уже.. А ночь пройдет - и вовсе всё заново. Перерождение. Утро.

Кухня. Ночь. Тусклый свет где-то в углу. Две сигареты. Два человека. Короткие фразы. И многоточия в конце.. Долгие паузы между ними. Слишком долгие, чтобы быть натянутыми.. На друг друга можно не смотреть.. Нет отрывистости и лаконичности.. Как будто на полувыдохе, и - зачем продолжать?..

Неосторожное движение нарушает. Чаю? Или поесть? Залезь в холодильник, там что-то было. И на долгую минуту - прямоугольник света на стареньком линолиуме. Слова отрывистей, но фразы - длиннее..

Включить свет. Зачем? А просто так. Можно показать язык. Маленькая? А я всегда это говорила. Так чего - может все-таки чаю?

:)

Негромко гудит компьютер. "Спокойной ночи". И аську - в офф. А недавно только возникшая кухня плывет, растворяется.. Короткий образ. Не удержать.

..И ни одного осеннего листа не посмела унести я из желтых всепрощающих Кузьминок...

У осени - женское лицо.. Не весенние глаза влюбленной девчонки, а ореховый взгляд из-под темных ресниц..

А вы когда-нибудь видели как плачет женщина? Нет, не так. Женщина... Когда - не мать, не сестра, не любовница. На некогда ясном небе сгущаются облака безысходности, и случайная, невольная капля сползает по стеклу.. Но Королева Осень горда, и ее золотые серьги упрямо вздрагивают. На долгий миг все замирает...
... Яростные косые струи наотмашь хлещут по лицу - не склонить голову, не укрыться.. Пройдет время - и застынет отчаяние белыми хлопьями на ледяном лице. Но пока что вдруг ясно становится видно, что Королева - просто женщина... Чуть более женщина, чем ей это позволено...

Уходит, просыпается песком сквозь пальцы и холодной струйкой дождя по позвоночнику. Не лето – время. Страшно. Немного, совсем немного щекочет страх – но иногда леденяще. Не научилась я жить сегодня, всегда, с того времени как себя помню – мечтала, но так и не научилась. Всегда: либо вчера, либо завтра. Либо сожаления о былом, либо – мечты о будущем. В лучшем случае – неизъяснимая словами тоска о несбывшемся или предвкушение чуда.
А сейчас вдруг оглянулась – не на жизнь, рано еще пока. Нет, всего лишь на лето. На что разменяно это время? Сезон - как принято отмерять в государстве Земля. Первая треть - работа, о которой как о мертвых - либо хорошо, либо ничего. Потом - попытка нормальной, правильной жизни. На сколько меня хватило - сутки, двое? Берите выше - по-моему целых четыре дня. Хотя могу и ошибаться, может и два. Граница размыта. Да и черт с ней - не в количествах речь. А про то я говорю, что остаток лета потрачен на всякую дурь, не стоящую того. Всякую чушь про "опыт" и т.д. могу оставить при себе - опыт не приобретают, он настигает нас как маньяк ножом в темном переулке, и сопротивляться бесполезно.
А жизнь суть в ускользающем мгновении сегодня, в еле слышном вдохе, и, что важнее мне всегда казалось, - выдохе. Ибо страшно проглотить вместе с азотно-кислородной массой что-то очень важное для существования мира. Исчезающе малую частицу этого важного, но нас, дышащих - миллиарды, и когда-нибудь мы съедим этот пусть несовершенный, но прекрасный мир.

Написаны стихи на обрывке сигаретной пачки, и выкинуты в ближайшую урну. Написано - и ладно, значит надо было. Но не надо вам их видеть, потому что гораздо хуже чем писать плохие стихи - это их читать. А лучше выйти в трезвящую августовскую ночь и утонуть в гроздьях сверкающих созвездий. Я - растворяюсь в них, но не надо плакать обо мне, пропавшей, быть может, без вести. Потому что - я вернулась, настоящая и живая. Не юная ученица могущественного чародея, а просто Марьяшка. Чем я буду - тайфуном ли, или ласковым ветерком по щеке - зависит уже от вас. И только от вашего воображения.

Сегодня под глажку поставила не как обычно - фильм, а хронику, мой десятый класс.
Сначала ржала как сумашедшая - смотрела репетицию к конкурсу "Идеальная пара", а потом вдруг притихла.. Вроде всего пять лет прошло, а как все изменилось.. Тогда мы казались себе такими взрослыми, такими самостоятельными.. Мы верно дружили, но и смело раздавали обидные ярлыки.. А сейчас видишь, что заумный ботаник - просто милый интеллигентный парнь, и напротив - всеобщий любимец, "первый парень на деревне" - пошлый, скучный и самолюбивый.
Я не знаю, что с ними стало на самом деле, мы не общаемся. Доходят слухи что кто-то в армии, кто-то в тюрьме, кто-то женился, кто-то родил. Но это уже другие люди, и даже если встретиться тем же составом - НАШЕЙ компанией - никогда мы не станем теми же. У каждого своя жизнь и не вернуться к прошлому. Нет главного связующего звена - школы. Да и не надо, наверное. Но посмотрела - и вдруг захотелось.. на денек.. бросить на парту сумку с учебниками, и толпой пройтись по школьным этажам.. Отметить Наташкин день рождения на Москва-реке, и отогреваться дешевым вином в подъезде.. Собирать по карманам по рублю на пачку ЛД или Союз-Аполлона, и играть в карты при свечах на той же самой - моей, кстати - лестнице. А потом безропотно схватить веник - и подмести этаж, потому что на полу сантиметровый слой шелухи от семечек и окурков. А ребята пока сыграют на гитаре: "А все оттого что мы любили ловить ветра и разбрасывать камни.."..

Всю ночь кричали петухи
и шеями мотали,
как будто белые стихи,
закрыв глаза, читали.

И было что-то в крике том
от горькой той кручины,
когда, согнувшись, входят в дом
стыдясь себя мужчины.

И был тот крик далек-далек
и падал где-то мимо,
как гладят, глядя в потолок,
чужих и нелюбимых.

Когда ласкать уже невмочь,
но отказаться трудно...
И потому всю ночь, всю ночь
не наступало утро.
(с) БШО

Эту песню пел папа.. его это была песня..
Она, и Полночный троллейбус, и Моцарт на старенькой скрипке играет.. и многое-многое другое..
И когда мне становится совсем плохо - я тихо шепчу "как много представте себе доброты - в молчании".. и еще, вполголоса "господи, мой боже, зеленоглазый мой..."
А когда Казька поет эту - все-равно реву.. ..."Всю ночь кричали петухи"... Мне не хватает тебя, папа..

С днем рождения, Булат Шалвович..........